В этой статье юрист Евгения Санарова отвечает на вопрос «Кто был адвокатом чикатило?»
Адвокат майора Евсюкова Татьяна Бушуева в течение процесса не общалась с прессой. Она знала, о чем ее спросят в первую очередь. Эти вопросы ей задавали и родственники пострадавших. Они говорили, что это стыдно, как можно защищать этого зверя. Но ей было не стыдно. Она до сих пор уверена и пыталась доказать суду, что Евсюков был невменяем. Следовательно, у него не было умысла – одного из юридических компонентов преступления. Независимые эксперты установили, что в поведение Евсюкова все признаки сумеречного состояния. И он говорил ей, что очнулся с пистолетом в руке и ничего не помнил.
Татьяна Бушуева, адвокат Д. Евсюкова:
На тот момент, когда он общался с Прониным, он действительно не знал, что он натворил. Там очень четко есть, когда его везли, от него был мерзопакостный противный запах. В показаниях это есть. Это запах выхода из этого сумеречного состояния. Это то, что я прочитала. Это не запах алкоголя, а больше запах ацетона идет изо рта.
Учитывая общественный резонанс, вызванный делом Евсюкова, Татьяна Бушуева даже не пыталась объяснить свою точку зрения журналистам. Даже несмотря на то, что ее позицию разделяют многие коллеги. Например, бывший адвокат, а ныне полпред правительства в Верховном суде Михаил Борщевский считает, что список виновных по делу Евсюкова мог бы быть и пошире.
Михаил Борщевский, доктор юридических наук, адвокат:
Мне до сих пор трудно поверить, что человек психически здоровый мог пойти на такое преступление. Евсюков еще до прихода в милицию, в течение 5 лет состоял на учете в ПНД. То есть какие-то отклонения у него были. Поэтому на самом деле в преступление Евсюкова виноват не Евсюков, а виноваты кадровики, которые пропустили его в МВД на работу, не посмотрев его справку из ПНД, где он состоял на учете.
Но официальные эксперты признали Евсюкова вменяемым. Татьяна понимает, что иначе и быть не могло. Если бы ее подзащитного отправили не в тюрьму пожизненно, а в психбольницу на лечение, это выглядело бы так, словно милицейское начальство покрывает своих. И этот тот случай, когда Евсюкова принесли в жертву общественному мнению.
Татьяна Бушуева, адвокат Д. Евсюкова:
С одной стороны я – человек и мне безумно жаль. Я ему говорила, и он мне тоже говорил, что жалко людей. Но вы понимаете, я никогда не стану на позицию, что общество имеет право скопом судить.
У многих адвокатов есть определенные табу, категории преступников, которых они не взялись бы защищать. У Татьяны Бушуевой – это серийный убийца, который поднял руку на ребенка
Павел Иванников, адвокат:
Я спросил, почему, я же тебя защищаю, делаю для тебя хорошо, делаю, что могу. На что он ответил, что дело не в этом. Он получает удовольствие не от того, что убивает кого-то, кто делает плохо, он получает удовольствие от самого процесса. Одна из намеченных его жертв, которую привозили к нему уже после задержания – его тайная школьная любовь, которую он хотел убить. Хочу напомнить, что 2 последние жертвы – были его знакомые женщины. До этого были только мужчины.
Необходимость полноценной защиты самых отъявленных преступников доказало, как ни странно, дело самого знаменитого серийного убийцы советского времени – Чикатило. За его преступление задержали двух невиновных человек. Все это время настоящий маньяк оставался на свободе и продолжал убивать.
Один из задержанных, Анатолий Григорьев, повесился в камере, другого, Александра Кравченко, осудили и расстреляли. Этот случай сильно повлиял на адвоката Марата Хабибуллина. Когда его назначили государственным защитником Чикатилло, он согласился сразу и подошел к защите очень серьезно.
Марат Хабибулин, адвокат:
Создавалось ощущение, что его участь предрешена. Задача суда была в том, чтобы соблюсти необходимые формальности, записанные в законе.
На судебных заседаниях Чикатило пытался предстать сумасшедшим. Объявлял себя беременных и кормящим. Показывал судьям гениталии, кричал что-то нечленораздельное. В 1992 году суд приговорил Чикатило к расстрелу. Президенту Ельцину была направлена просьба о помиловании, но она была отклонена. В 1994 году приговор был приведен в исполнение.
***
Нурпаши Кулаев – террорист. 1 сентября 2004года участвовал в захвате Школы №1 в Беслане. Вина была полностью доказана в суде. Гособвинение требовало для Кулаева исключительной меры наказания. Большинство пострадавших обвинение поддержало. Суд приговорил Кулаева к смертной казни, но из-за действующего в России моратория на смертную казнь, назначил наказание в виде пожизненного заключения.
В истории российского судопроизводства был процесс, который едва не сорвал из-за отсутствия защитников. После теракта в Беслане в Северной Осетии не могли найти адвоката, который согласился бы защищать единственного выжившего террориста Нурпаши Кулаева.
На председателя Центральной адвокатской палаты Северной Осетии тогда легла задача по поиску адвоката для террориста. Для местного процесса нужно было найти местного защитника. Осетинские коллеги полным составом принимали решение об отказе, а в случае давления обещали положить удостоверения на стол.
Марк Гаглоев, президент Центральной коллегии адвокатов республики Северная Осетия-Алания:
Сложность заключалась в том, что из местных адвокатов не было желающих защищать такого изверга как Кулаев. Его не просто не хотели защищать, но и видеть его не желали.
Марк Гаглоев пытался уговаривать коллег, звал к адвокатскому долгу, но все его аргументы рассыпались, когда собеседник спрашивал его, согласился бы он сам.
Марк Гаглоев, президент Центральной коллегии адвокатов республики Северная Осетия-Алания:
Честно скажу, нет. Я бы не защищал его. Я бы лично не смог его защищать. Знаете, что такое защита? Нужно отдать всю душу и сделать все, чтобы помочь человеку. А я бы этого сделать не смог.
Адвокат Умарбек Сикоев согласился защищать Кулаева, но лишь на стадии следствия. Ему хотелось узнать правду о теракте из первых уст. Его интересовали все подробности дела. Да и просто хотелось увидеть террориста, посмотреть ему в глаза и поговорить с ним.
Умарбек Сикоев, адвокат:
Почему-то я ожидал, что увижу матерого боевика, который захватил целую школу. А он был такое жалкое, запуганное создание. Он понимал свое состояние и положение.
Умарбек говорит, что у него не получалось быть по-настоящему беспристрастным защитником. Всегда, когда он общался с Кулаевым, перед глазами стояли страшные кадры с окровавленными детьми.
Умарбек Сикоев, адвокат:
Скажу так, что особо на себе я рубашку не рвал. В том плане, что я понимал, что ему уже особо ничем не помочь.
Когда следствие закончилось, Умарбек нарушил профессиональную этику. Он отказался дальше вести это дело. Потому что представлять защиту на следствии и в суде – это разные вещи.
Умарбек Сикоев, адвокат:
Другое дело сесть напротив пострадавших людей и защищать Кулаева. Смотреть в лицо этим людям и быть на его стороне, а не на их – это слишком.
Альберт Плиев, адвокат Н. Кулаева:
Каждый адвокат придерживается позиции своего подзащитного. То есть, если он себя не признает виновным, то адвокат строит позицию, что он не виноват.
Но когда Плиев озвучил точку зрения своего подзащитного и сказал, что считает Кулаева не виновным по некоторым статьям, на него обрушился гнев матерей Беслана. Говорят, ему даже угрожали.
Участие в громком процессе не стало для Альберта Плиева профессиональным трамплином. Вскоре он ушел из адвокатуры. Затем и вовсе уехал из республики. Его бывшие коллеги не знают, где он теперь.
Такое понятие как адвокатская тайна во все времена вызывало в обществе бурные дискуссии. Коллизия в том, что соблюдение тайны зачастую вступает в противоречие с обеспечением общественной безопасности. Что делать, если адвокату стало известно от подзащитного о готовящемся преступлении? Или что бывает чаще, подзащитный действительно виновен и адвокат это знает, но выигрывает процесс. После этого преступник выходит на свободу и продолжает убивать. Чтобы не сойти с ума и не стать алкоголиком, адвокат никогда не должен спрашивать у своего подзащитного, что было на самом деле, виноват ли он, считает адвокат Михаил Борщевский. Это не касается адвоката. Он защищает по материалам дела.
  Адвокат Чикатило недоволен приговором
Марат Хабибулин: психиатры поторопились с выводами
Вчера адвокат Андрея Чикатило Марат Хабибулин направил в Верховный суд России
кассационную жалобу, в которой высказывает несогласие с решением Ростовского
областного суда и просит отменить смертный приговор своему подзащитному (о
приговоре, вынесенном Чикатило, Ъ писал 16 октября).
Сам Андрей Чикатило, который сейчас находится в следственном изоляторе в
г. Новочеркасске, по-видимому, также направит жалобу в Верховный суд.
Марат Хабибулин заявил корреспонденту Ъ, что не исключает возможности своего
выступления перед Верховным судом России. По его словам, он располагает
доводами, которые ставят под сомнение обоснованность приговора, вынесенного
Чикатило.
Доводы Хабибулина сводятся главным образом к тому, что психиатрическая
экспертиза, признавшая Чикатило вменяемым, проводилась недостаточно
ответственно и серьезно. «Эксперты Института судебной психиатрии имени
Сербского вынесли заключение за один день, не ознакомившись с материалами
дела, не наблюдая за поведением Чикатило в суде, не участвуя в обсуждении
дела в ходе судебного заседании. Все было как-то скомкано», — отметил
адвокат корреспонденту Ъ.
Поспешность, с которой была проведена экспертиза, сказал Хабибулин, была
выгодна суду и преследовала только одну цель — создать видимость
обоснованного научного заключения. То, что суд, доверясь психиатрам,
проигнорировал такие важные вопросы, как психическое состояние Чикатило и его
взаимоотношения с обществом, совершенно недопустимо «в столь незаурядном и
общественно значимом деле», отметил адвокат.
До этого Хабибулин не раз опротестовывал заключение экспертов, однако все его
протесты были отклонены. Адвокат ожидает, что его подзащитный также направит
кассационную жалобу в Верховный суд России — после того как получит копию
приговора.
Сейчас Чикатило находится в следственном изоляторе СТ-3 Новочеркасска
(почтовый ящик #398). Он был направлен туда сразу же после обнародования
приговора. Режим содержания смертников почти не отличается от обычного;
единственное исключение — приговоренных к казни не выводят на прогулки.
Родственники Чикатило, которые изменили фамилии и место жительства из
соображений безопасности, ни во время процесса, ни после него контактов с
Чикатило не искали.
По словам Марата Хабибулина, рассмотрение его нынешней жалобы в Верховном
суде может продлиться несколько месяцев. О его результатах Ъ проинформирует
читателей.
Душой и сердцем не могу понять почему вообще такие нелюди имеют право на защиту, как не могу понять и работу адвоката с таким типом.
Чего он добивался для своего подзащитного?
Максимально смягчить наказание?
А сам адвокат (ы) искренне хотел этого?
Наличие адвоката у Чикатило было нужно не самому Чикатило. Работа адвоката в данном случае юридически была необходима для всех участников процесса, чтобы процесс не перерос в самосуд. Очень трудно, но надо было соблюдать законность и правильно провести десятки следственных экспериментов, зафиксировать тысячи подробностей. Конечно, адвокат не рассчитывал не на оправдание, не на снисхождение, не на недостаточность улик. Но он помогал всем участникам соблюсти законность. И перед лицом потомков теперь можно с честью сказать: мы судили его по закону. Что касается моральных проблем: не адекватного наказания таким преступникам. Их в рамках нашего законодательства нельзя наказать, но можно остановить. Собственно говоря при моратории на смертную казнь тут либо пожизненное, либо психушка. Не знаю что страшнее. Но думается мне для них самое страшное — быть остановленным. Тогда их агрессия выплескивается на самого себя разрушая сознание и личность полностью.
Таким образом задача адвоката была чтобы Чикатило ответил за СВОИ преступления (напомню, что за его преступления был осужден и расстрелян невиновный). И если он психически болен (а защита выбрала эту линию), то он должен быть пациентом, а не обвиняемым.
Повторю: нет у нас адекватного наказания за такие преступления!
Да, с точки зрения обычного человека нелюдь, который насиловал и убивал женщин и детей, не имеет права на защиту, на адвоката. Дескать, итак все ясно. Но право на судебную защиту – одно из основных прав человека. Оно распространяется, в том числе и на «серийных убийц, маньяков, педофилов, террористов. И необязательно, что адвокат добровольно пойдет защищать преступника (хотя это его профессиональный долг), существует практика назначения государственных (бесплатных) адвокатов.
По поводу Чикатило. Мне кажется, что адвокат был нужен в этом уголовном процессе, чтобы соблюсти необходимые формальности, записанные в законе. Чтобы никто не сказал, что милиция заставила Чикатило признаться в преступлениях, а он не имел возможности защищаться в суде.
А адвокат, участвуя в этом процессе, наверное, не Чикатило хотел помочь, а именно хотел защитить других людей. Почему? Потому что и в случае с Чикатило, и с другими серийными убийцами, часто хватали совсем невиновных людей, давали им сроки, некоторые кончали жизнь самоубийством. В случае с Чикатило таких было двое — их заставили взять на себя чужие преступления.
В случае с т.н. «пологовским маньяком» (Украина) таких людей было шестеро. Один повесился в СИЗО, 14-летний парень отсидел 8 лет, трое тоже долго сидели в тюрьме. Каково им там было сидеть за сексуальные преступления?
Т.е. преступник имел защитника, были соблюдены все его процессуальные права, но под влиянием неопровержимых доказательств вина была доказана.
Хотя мне лично трудно понять человека, который добровольно общался с монстром и был по-настоящему беспристрастным защитником.
Загрузка...