В этой статье юрист Евгения Санарова отвечает на вопрос «Как я стал адвокатом истории?»
Анекдоты про адвоката Плевако
Анекдоты про адвоката ПлевакоПлевако имел привычку начинать свою речь в суде фразой: «Господа, а ведь могло быть и хуже». И какое бы дело ни попадало адвокату, он не изменял своей фразе. Однажды Плевако взялся защищать человека, изнасиловавшего собственную дочь. Зал был забит битком, все ждали, с чего начнет адвокат свою защитительную речь. Неужели с любимой фразы? Невероятно. Но встал Плевако и хладнокровно произнес: «Господа, а ведь могло быть и хуже» И тут не выдержал сам судья. «Что, — вскричал он, — скажите, что может быть хуже этой мерзости?» «Ваша честь, — спросил Плевако, — а если бы он изнасиловал вашу дочь?».
Однажды Плевако участвовал в защите старушки, вина которой состояла в краже жестяного чайника стоимостью 50 копеек. Прокурор, зная, кто будет выступать адвокатом, решил заранее парализовать влияние речи защитника, и сам высказал все, что можно было сказать в пользу подсудимой: бедная старушка, нужда горькая, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна, и, если позволить людям посягать на нее, страна погибнет. Выслушав прокурора, поднялся Плевако и сказал: Много бед и испытаний пришлось перетерпеть России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двенадцать языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… старушка украла чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно. Естественно, старушка была оправдана.
Судили священника. Набедокурил он славно. Вина была доказана. Сам подсудимый во всем сознался. Поднялся Плевако. «Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грехи». Священника оправдали.
Как-то Плевако защищал мужчину, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пыталась получить с него значительную сумму якобы за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужчина же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Федором Плевако.
— Господа присяжные, — заявляет он. — Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями.
Проститутка вскакивает и кричит:
— Неправда! Туфли я сняла!
В зале хохот. Подзащитный оправдан.
Плевако любил защищать женщин. Он вступился за скромную барышню из провинции, приехавшую в консерваторию учиться по классу пианино. Случайно остановилась она в номерах «Черногории» на Цветном бульваре, известном прибежище пороков, сама не зная, куда с вокзала завез ее извозчик. А ночью к ней стали ломиться пьяные гуляки. Когда двери уже затрещали и девушка поняла, чего от нее домогаются, она выбросилась в окно с третьего этажа. К счастью упала в сугроб, но рука оказалась сломана. Погибли розовые мечты о музыкальном образовании.
Прокурор занял в этом процессе глупейшую позицию:
— Я не понимаю: чего вы так испугались, кидаясь в окно? Ведь вы, мадемуазель, могли бы разбиться и насмерть! Его сомнения разрешил разгневанный Плевако.
— Не понимаете? Так я вам объясню, — сказал он. — В сибирской тайге водится зверек горностай, которого природа наградила мехом чистейшей белизны. Когда он спасается от преследования, а на его пути — грязная лужа, горностай предпочитает принять смерть, но не испачкаться в грязи!
Однажды попало к Плевако дело по поводу убийства одним мужиком своей жены. На суд адвокат пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причем безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес: — Господа присяжные заседатели!
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
— Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
— Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
— Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
— Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
— Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами. Мужика оправдали.
В Калуге, в окружном суде, разбиралось дело о банкротстве местного купца. Защитником купца, который задолжал многим, был вызван Ф.Н. Плевако. Представим себе тогдашнюю Калугу второй половины XIX века. Это русский патриархальный город с большим влиянием старообрядческого населения. Присяжные заседатели в зале — это купцы с длинными бородами, мещане в чуйках и интеллигенты доброго, христианского нрава. Здание суда было расположено напротив кафедрального собора. Шла вторая седмица Великого поста. Послушать «звезду адвокатуры» собрался весь город.
Федор Никифорович, изучив дело, серьезно приготовился к защитительной речи, но «почему-то» ему не давали слова. Наконец, около 5 часов вечера председатель суда объявил:
— Слово принадлежит присяжному поверенному Феодору Никифоровичу Плевако.
Неторопливо адвокат занимает свою трибуну, как вдруг в этот момент в кафедральном соборе ударили в большой колокол — к великопостной вечерне. По-московски, широким размашистым крестом Плевако совершает крестное знамение и громко читает: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности… не даждь ми. Дух же целомудрия… даруй мне…и не осуждати брата моего…». Как будто что-то пронзило всех присутствующих. Все встали за присяжными. Встали и слушали молитву и судейские чины. Тихо, почти шепотом, словно находясь в храме, Ф.Н. произнес маленькую речь, совсем не ту, которую готовил: «Сейчас священник вышел из алтаря и, земно кланяясь, читает молитву о том, чтобы Господь дал нам силу «не осуждать брата своего». А мы в этот момент собрались именно для того, чтобы осудить и засудить своего брата. Господа присяжные заседатели, пойдите в совещательную комнату и там в тишине спросите свою христианскую совесть, виновен ли брат ваш, которого судите вы? Голос Божий через вашу христианскую совесть скажет вам о его невиновности. Вынесите ему справедливый приговор».
Присяжные совещались пять минут, не больше. Они вернулись в зал, и старшина объявил их решение:
— Нет, не виновен.
Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника — Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: — А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
— На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
— А на ваших часах, господин прокурор? Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
— На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
Первый звоночек прозвенел в старших классах школы. У нас была свое подростковая-девичья компания, и все мы были из числа тех, кто «не вписался» в жизнь класса. В большинстве своем мы пришли в школу уже в средних-старших классах, а объединила нас необходимость сделать литературную газету.
Все девочки у нас чем-то увлекались: Вика занималась художественной гимнастикой, слушала Бонджоуи и хорошо танцевала, Таня хорошо танцевала, смотрела МТВ и любила Майкла Джексона, Ира была знатоком иностранного кино, смотрела МТВ и слушала Рода Стюарта, Алена была самая «нетрадиционная» из нас — хипповала и фанатела от Джима Моррисона. Девочки регулярно обсуждали музыкальный клипы и музыкальные новинки, а также зарубежное кино. И только мне нечего было сказать по этому поводу — кино я не смотрела, музыку не слушала, а читала книги (преимущественно любовные романы, чего очень стеснялась). До кучи я еще была маниакально пунктуальна. Однако по непонятной причине из компании меня не прогоняли.
Ира до кучи еще и ужасный графоман — она во всю пыталась писать романы и кино-сценарии. И один такой ромен был про нашу компанию. Дело происходило в Австрали, и нам там было по 29-25 лет, т.е. мы были «взрослыми». Всем были придуманы занятия исходя из их интересов: я уж не помню, чем там занималась Вика, но Таня работала на радио, Ира снимала кино, а Алена колесила на Харлее по бескрайним дорогам Австралии. А мне досталась роль адвоката. Ну должен же быть в компании адвокат, который вытаскивает всех остальных из всяких передряг?!
Когда мы закончили школу и пришла пора поступать в ВУЗ, у меня возникла проблема — у меня не было никакого представления о том, кем я хочу быть. Я четко понимала, кем я быть не хочу или не смогу в силу отсутствия талантов. А талантов у меня не было никаких. Поэтому было решено выбрать какую-нибудь профессию социальной направленности. Юридический рассматривался, но был забракован как нереальный для поступления, ибо я отличалась юношеским максимализмом и признавала лишь СПБГУ. По итогу я поступала на социологию и три раза с треском провалилась — на дневной, заочный и вечерний. Для меня это было шоком. В школе я всегда училась не блестяще, но хорошо. Память тоже была хорошая. Сочинения всегда хвалили. и на тебе!
По итогу, мамина подруга предложила мне пойти в техникум — поучиться год на секретаря — и профессию получу, и мозги за год «не заржавеют». Я пошла подавать документы и обнаружила, что обучение на секретаря год, а на помощника юрист — два. выбор был сделан!
Учиться было интересно и весело. На втором году обучения, перед производственной практикой, наша преподавательница по «Юридической службе» предложила меня «трудоустроить» в одно хорошее место. Самой ей там работать надоело, она подыскивала себе замену и по какой-то причине выбрала меня. Место оказалось замечательное! Сразу после практики мне предложили там остаться на постоянной основе. А поскольку я из техникума без экзаменов перевелась на вечернее отделение юридического факультета СЗАГС, то рабочий день у меня был всего 5 часов, чтоб я могла успеть съездить домой, пообедать и переодеться. денег правда почти не платили, но на тот момент это была фигня, т.к. в трудовой у меня числилось «Юрисконсульт», а на самом деле продолжалась практика — почти два года мой директор крайне мягко учил меня работать, в т.ч. составлять деловые бумаги. Из тщательно составленного письма он зачеркивал практически все, кроме «Уважаемый. » в начале и «Надеемся на понимание и сотрудничество» в конце, и говорил «Молодец, Аня! Я тут кое-что подкорректировал, но в целом очень здорово!» К концу второго года я уже так набила руку, что приносила на подпись оригиналы документов, которые директор подписывал уже не читая.
Еще я ходила по судам, где рассматривались типовые дела по невыплате заработной платы — годы были голодные, а предприятие бюджетное. Но само понимание гражданского судебного процесса я получила.
Ко всему прочему, я сидела в отделе кадров, и там тоже кое-чего нахваталась. А в остальное время я могла сколько угодно заниматься учебой — читать учебники, писать курсовые и печатать их на старенькой печатной машинке. Вот в такой позитивной атмосфере я получала первый трудовой опыт.
Окончания учебы совпало с началом «семейной» жизни и встал вопрос о деньгах. Кроме того, стало понятно, что в этом чудном месте я взяла уже все, что могла взять. И я стала искать новую работу. Вот тогда-то и выяснилось, что все мое образование и мой опыт — это пшик. Все требовали от юриста знания налогового права и прочих реалий жизни. Я разослала сотню резюме, но ответ везде был отрицательным. Однако, на одном из собеседований мне повезло: честно ответив, что я не знаю ВЭД, таможенного права, налогового права и бухгалтерии я услышала «мы Вас берем! все это Вам придется выучить. и платить мы будем в 2 раза меньше». Я устроилась на работу, зарегистрировалась на юридическом форуме и пошла на бухгалтерские курсы. С Налоговым кодексом ездила в метро и спала под подушкой.
Когда я пришла в Аудит, там помимо меня было еще 3 юриста, но за первые же два месяца два из них убежали, а я зацепилась и проработала там 3 года. последний год единственным юристом на всю контору.
Потом встал вопрос о том, что я выхожу замуж и мне нужна «белая» заработная плата. Так я попала в СК. При собеседовании Директор уверял меня, что они прекрасно обходятся без юриста, работы мало и я могу приходить лишь на пол дня. Меня это не устроило и мы договорились на 3 дня в неделю, а на два дня я осталась дорабатывать в Аудите. Примерно через год выяснилось, что работы все-таки много и юрист нужен на полный день. Еще через пару лет выяснилось, что работы очень много и нужно создавать целую юридическую службу (или хотя бы по отдельному юристу на каждую из 4х контор, которые я обслуживала). Меня даже грозились сделать руководителем этой службы, но тут я ушла в декрет.
Я искренне считаю себя плохим юристом. У меня очень слабая теоритическая база и это зачастую играет плохую роль. Весь практический опыт, наработанный мною за 13 лет, очень быстро забывается теряется, особенно в условиях постоянно меняющейся законодательной базы.
Когда я вышла из первого декрета, Злате было всего 1,4 года, но я еще порядка 3х месяцев чувствовала себя полной дурой на работе.
Сейчас я планирую сидеть до 3х лет, и отчетливо понимаю, что я буду чистый белый лист, который придется с ноля заполнять заново. Осталось до конца определиться, чем же его заполнить?
В данном разделе сайта представлены реальные адвокатские истории. Все случаи описаны на основе тех дел, которые имели место в моей собственной профессиональной практике. «Адвокатские истории» призваны подчеркнуть, что в работе адвоката встречаются интересные, а подчас невероятные случаи.
Разумеется, из соображений профессиональной этики все имена и, когда это необходимо, обстоятельства времени и места, в историях изменены. В остальном данный раздел является документальным. По мере возможности в историях представлены копии соответствующих документов: исковых заявлений, ходатайств, решений судов.
Не так давно в моей практике произошла одна занимательная история. Дело было в городе Сыктывкаре, республике Коми. Моим подзащитным в этом деле был уроженец Дагестана. Родным языком его был лезгинский, а по-русски он говорил неважно.
В 2008 году ко мне обратился за помощью Александр Пименов. Клиент рассказал, что совершенно случайно узнал о том, что его жена, Кристина Панова, развелась с ним без его ведома. Удивлению Александра не было предела. Действительно, может ли жена развестись, не ставя об этом в известность мужа?
Как-то раз ко мне обратился клиент. Это был колоритный восточный мужчина, иностранный бизнесмен, часто и подолгу живущий в Москве. Звали его Ахмед Ахмед. Проблема у него была весьма необычная. Доверитель сформулировал ее примерно так: — Ко мне пришла бывшая подруга. У нас с ней секса не было, а она ребенка родила! И говорит, что от меня!
В 2000 году Нагатинский районный суд г. Москвы приговорил к 7 годам лишения свободы гражданина Ш. за незаконное приобретение и хранение в целях сбыта наркотических средств в особо крупном размере — 18 г. героина. Жена Ш. обратилась ко мне за помощью.
Константин Рыбалов — адвокат, кандидат юридических наук, член адвокатской палаты г. Москвы,
член московского отделения Ассоциации Юристов России. Стаж работы адвокатом с 1999 года.
Загрузка...